Высшая йога – у края грани

Высшая йога – у края грани
Йога – магия или естественность
Мистическая изнанка йоги



Евгений Неважно

Заезженнейшая тема. Даже браться не за что: все взято и перебрано тысячи раз, до безобразия известно и привычно. Кундалини, самадхи, жизненность, – это и все подобное стало чем-то на слуху, и даже большинство тех, кто не вовлечен в тематику, и они знают, что это, зачем, и... и это наскучило. Да. Такие вот замечательные вещички: всем наскучило то, что никто никогда не знал. Не знал, не то чтобы полностью, но хотя бы слегка, хотя бы только заглядывая под затертый фасад мнимой известности.

Правда такова, что при всем «на слуху» только единицы соприкасались с данными значениями полноценно. Достаточно посмотреть на тот сонм «достигших».

Сколько «мастеров», давно пробудивших кундалини, «переживших» самадхи, мягко, жестко... насколько это так? Попробуйте возразить такому «мастеру», причем даже не претензией, разумным вопросом. Не стоит. Нарветесь на гнев «пробудившегося».

Здесь не нужно тестов. Не нужно приглядываться, и, тем более, слушать, пусть даже мудрые речи таких «вознесенных».

Древность однозначно говорит о достигшем: он равен истоку.

Он не отличим от причины, лежащей в начале творения мира. Он выше мира, он то, что вмещает сам мир, и его образует. Пробудившись в той части себя, что является точкой на ткани творения – самой ткани, до форм и структур, до мира.

Исходя из этого, любой, повторюсь, любой встреченный «достигший», надо ли вообще о чем-то его спрашивать?

Единое, неразделимое, бесконечное. Без качеств и имени, без силы и слабости – одно без другого. Нет «без него», нет «вне его», нет «для него»: всепребывающая абсолютность.

Именно она всплеск в себе породила, всплеск, разнородность, в виде всполохов, брызг, завихрений.

Разнородность, но в одной и той же массе: ничего лишнего не появлялось – неоткуда!

И, тем не менее, если бы волны, вздыбающиеся над водной поверхностью, могли видеть, они видели бы друг друга, что их много, что они внешне по отношению к друг другу же, что они различной формы и высоты, но так ли это?

Все они, при массе отличий, один и тот же океан. Он в них, они – он, и это никогда не было иначе.

Единое всплеском разбросало мириады форм себя же, в себе же – это миры, вещи, лица, это явления и пространства. Все это стало внешним друг к другу в тот же миг, как появилась «обособленность», исходя из себя «отдельного»: единое видит других отдельных себя же. Вот он – мир, со всем его многообразием и структурами.

Со всеми различиями, сходствами и полем «игры» – тем, где все это выражено! Пребывает в активности и покое, перетекает в запущенных циклах, чьи обороты инерцию приобрели при первом толчке – всплеске в едином.

Змея кундалини. Мать всех сил. Сознание – искра ума безграничного.
Человек, то что стало Разделением этих двух начал, он же – их дорога к друг другу.

Человек – сублимат мира, миров, он и совершенен и низок. Он прерывен и бесконечен. Он равен истоку, и он же – предел создания конечного – тупик творения.

И самое смешное, то, каким быть ему – вопрос приоритета и личного выбора.

Изначальность всем одинаково раздала всех возможностей, но ни с кого не требует ни по одной из них.

Сознание глобальное, его обитель и филиал в голове человека. Это – наше сознание, что произливается через ум ограниченный. Вопрос границы ума – техническая необходимость.

Наш мир фрагментарен, прерывен, и ум должен быть таковым же, иначе он не совпал бы с условиями проявление-постижения. Мир фрагментарен, и ум, дабы соотноситься с воспринимаемым, сам должен быть ограниченным. Более того, его действия – это ограничение. Он выхватывает линии из бесконечности, очерчивая, образом наделяя образ, отделен от Вечности – вычленен, ограничен. Так ум постигает, от мелочи, до того, что вообще ему «по зубам». Но бесконечность не может быть ограничена.

Отсюда явствует то, что ум локальный, отгороженный от истока, не только не может помочь в пробуждении – он вообще для того не «заточен», он – инструмент мира явного, временного – Сила.

Сила – то, что приводит в движение, осуществляет, она – душа событий. Сила глобальная выше вселенной, она – часть сознания бесконечного, и здесь странный нюанс!

Их двое, но это – одно. У медали две стороны, и картинки там могут быть разные, но из-за этого никто не говорит о двух медалях. Без силы сознание инертно, без сознания сила лишена направления. Сознание – парус, сила – ветер. Так, при едином содействии возникает четкий маршрут. Одно без другого либо хаос, либо стазис безликий. Един он, «не едино» – это сплав «в себе разделенного»: одинаковость не рождает движения, монолитность такой и остается, ее нечему «подтолкнуть». Огонь и Материал. Сила и Идея. Причем идея не каким то «третьим умом», но идея себя, идея мира, себя как мира, ибо мир – площадка, с которой единое себя постигает, но!!! нашими глазами. Себя, через нас, будучи нами же – круг замкнулся – змея свой хвост поглотила.

Итак, змея. Кундалини. Мать всех сил, всей активности, жизни.
Она собрана в человеке в нижних частях его тела, меж головой и местом ее обитания, тот самый путь «тысячи миль», что шагом одним начинается. Там то, что разделяет разум и силу, препятствие и награда – сам человек, останутся порознь, так и живет человек, своим циклом гонимый, к своему же итогу. Сведены они вместе, как до творения, и данная единица более не часть мира. Она – пародокс. Ее видно, но она – не то же, что и все. Ее не должно здесь быть, она за пределами творения, но она перед вами. На вас глазами ее смотрит не такой-то или такая-то, а сама живая бесконечность во всем ее величии. Ни много не мало. В том человеке больше нет ограничивающего ума, его локальность растаяла: он слился с истоком. Его сознание ровно то же, что сознание абсолютное до произлития себя в мириады миров. Он сам – все миры: любая песчинка в любом из миров, любой блик света и тьмы штрих. Он – все это, ни в чем не теряясь, и он больше, он бесконечно больше, он сам – источник, ибо нет двух таковых.

Пробуждаясь в собственной самоисходной, человек становится равен тому, что ее образовало. По сути, ограничив себя же, данной формой, а по факту, никогда не
прекращая быть тем, чем всегда было – самопребывающая бесконечность, постигающая себя через лики свои воплощенные. Этот «человек» больше не личность. Личность временна, она образованна внешним, и повторяющиеся реакции закрепляют склонности приятия или отрицания того и другого – вот вся личность. Он был многими личностями в разное время, белый лист, носимый по принципу круговорота: восход и последующее осаждение. Как вода. И снова новый набор того, что всю жизнь собою будет считать. Вот так до тех пор, пока сам «белый лист» на себя внимание не обратит. Вот та точка, где человек прекращает быть фрагментарным. Где непрерывность приходит. Теперь он может оставить прежнюю личность, вернуть любую из тех, коими был, может уйти: без тела, прямо с телом, может стать вечностью осознающей, а может вернуться одним из трех способов, нисколько не теряя ни памяти, ни достигнутого. Он вне круга, вне цикла – он равен источнику. Может ли быть что либо недостижимое для того, кто в основе миров пребывает. Ему нет необходимости есть и пить, яды не действуют, он не изнашивается, и прочее, прочее, и это не магия. Все условия пользы, вреда, разрушения, все абсолютно, не покидают пределов законов природы. Достигший, он не определяется ей. Он утвердился в истоке.

Это лишь малая часть того, что он из себя представляет. Отсюда можно вспомнить о многих говорящих, что давно пробудили змею, и самадхи им дом родной. Просто проходите мимо, даже не спорьте. А книги, где авторы заявляют о том же, выкидывайте. Вечность нельзя охватить умом. Чтобы постичь ее, есть только один способ – стать ей. Вернуться. После встречи с «таким» вопросы и тесты не понадобятся. Сами увидите, если только проснувшийся не свяжет свое проявление. Тогда перед глазами будет самый обычный человек. Он может проявлять нечто неординарное, а может, так сказать, тихо гулять и не отсвечивать, моделировать поведение окружающих, и никому в голову не придет, что перед ними тот, кто может создавать и обрушать вселенные – осознавшее себя лицо бесконечности.

 

...совсем другая)

 

Как раз оно самое)

 

Сколько бы я ни читала о йоге, ни один автор не был понятнее неизвестного и его "Посоха Путника" в теме "вообще", и Милана Полашека с его Аштанга-йогой для "шаг за шагом"

https://www.rulit.me/programRead.php?program_id=311195&page=1

 

Люди разные, это нормально

 

После общих, кратких набросков о целом, переходим к деталям.
Итак, путь, метод, идея... (?)
Первые два - да, а вот с идеей все спорно.
Дело в том, что йога не основана на теориях. Даже та часть, что принято относить к теоретической, она, на самом деле, объяснительная. Это не предположения, стоящие за расчетами. Это данность, не свершившаяся, но пребывающая. Где место идеи, там и незыблемость вневременных положений. Объяснения, путь и способ идти по нему.

Можно сказать что цель - Бог, но верно и то, что она - человек. Как не назвать, мы придем к одному и тому же. Индивидуум начинается в глубинах сознания, дальше чем ум, интеллект, память, все тонкости внутренней психики, даже они - нечто внешнее к самоисходной. А завершаемся мы грубым и видимым телом - последний штрих творения, точка на холсте.
Как бы не шли мы, а способов множество. Мы движемся в сторону той самой сердцевины "себя", той другой точки, с которой мы начинались - начало картины, до точки последней. Самоисходная - та самая капля, что часть океана. Тот же "состав" и та же "структура", что у источника, откуда взята. Она - начало сознания. Само "Сознающее" - все прочие составляющие внешние - ум. Сам он ограничен, и ограничивает восприятие. Он - точка преломления между тончайшим началом и интеллектом. Он фокусирует высшее в точке, создавая ту самую индивидуальность, что делает нас собой, без ощущения других как неотъемлемой части.
Интеллект. Это уже не актив. Это только багаж. Мы не рождаемся знающими, с привычками и характером, они не растут вместе с телом, но привносятся внешними впечатлениями. Что-то проходит насквозь, что-то останется и потом приумножится повторениями, что-то останется и приумножится отрицаниями. Симпатии, антипатии, закрепляясь, формируют характер, привычки, опыт, усвоенное - все вместе - общий багаж. Это и есть интеллект.
Чувства, восприятие - то, что связывает ум с внешним и внутренним, неся впечатления внешнего. Именно внешнего, не взирая на глубинные чувства. Дело в том, что все воспринимаемое за пределами тела, в нем и в движениях психики - все это внешнее по отношению к самоисходной. Она - вне этого, часть истока, таковая же, как до творения. Ее не затрагивает ни образ, ни действие. Она - наблюдатель сквозящий и молчаливый, забывший себя, не оглядывающийся, но считающий себя тем, что видит в поле ближайшего своего произлития: ум, интеллект, восприятие, то есть, личность, что формируется внешними факторами, принимается за себя. Вроде того, как если б ложку считали продолжением руки.

Из тонких структур пока незачем что-либо трогать. На данном витке важно понять обозначенную данность и то, что все подытожено телом, как говорят: форма ума для себя им отлитая. Универсальный посредник, удерживающий целой структурность - сила, жизненность. Она разлита повсеместно, всепроникающе, она - клей, она - двигатель. В теле, перед любым процессом, сначала приходит в движение жизненность, потом нервы, потом химия откликается (физиология), следом механика, и завершает - структура.
В такой цепочке происходит все разнообразие реакций и движений, и, как мы знаем, многое происходит мгновенно, и это без потери в последовательности.

Для начала достаточно. Остальное по ходу истории...

Начиная движение, мы движемся вглубь, не во вне. И движемся мы к себе или к Богу, что равнозначно. Мы и есть путь, который надо пройти. Мы же - дорога, мы - цель за горизонтом - дверь в бесконечность.

Сейчас есть внешнее, есть некое начало "великое", но, дойдя до него, там, где мы начинаемся, мы понимаем, что мы сами есть - он, и весь мир, и нет ничего кроме и вне нас. Та глубинная капля - неискаженный источник. Он един, и не делится на малое и большое. Мы есть он, а он не больше себя самого и не меньше. Он не карает себя и не балует. Все величие, гнев и прочие качества, нами богу предписанные, плод лишь ума человеческого, а тот ограничен и пасует пред вечностью.

Не потому ли ответ Спасителя, на вопрос обращающихся: "Кто есть Бог?" - звучал как: "Вы - боги".
Так что же? Он или правду сказал или был весельчак, и, пряча в бороде улыбку, подколол бедолаг?

Так же, на просьбу о высшем, объяснял пробужденный, сказав, что - Я внутреннее, присущее каждому, полностью пробудившийся, и Бог - суть - одно и то же "лицо".
Первооснова разумная, незапятнанная причиной и следствием, вне качеств само, но начало всех мыслимых качеств, как и тех что ещё неизвестны.
Все прочее: его лики и модификации, переливы и изменения, - результат разнородности в творении возникшей. Все и все, даже высшие боги, лишь его ипостаси.

Это прослеживается не только по Индии, где, при всем многобожии, для всех очевидно, что за образами поклонения скрыто первичное. Но и Египет не в стороне. Все знают о его пантеоне, о войнах и мире богов, но мало кто слышал, что все они вместе - всего лишь произливания Высшего, имя Нэтэр, которому (отсюда возникла латинская натуралис - что с путешественниками и торговцами попало на территорию сегодняшней Европы, и означало оно природу, но не зооверсию, а природу всего, как Начало. Потом упростилось и ограничилось. Стало "натурой" - естественной).
Дао китайцев - невыразимый источник всего.

Так продолжать можно долго. В каждой традиции есть знание о самом высшем, чье имя условно, для того, чтоб вообще говорить было можно о том, что выше слов и ума.

Итак, цель обозначена, и задача - перенести все возможное внимание и бодрствование в ту отдаленную точку себя, образующую, вокруг которой собрано то, что собой мы считаем. Но на самом же деле - мы та точка.
Все временно и переходяще для нас, включая все составляющие, все (!) кроме неё. Она никогда не разрушалась, не гасла, не начиналась. Она же - не прекратится. Суть пути - опомниться, оглянуться и обрести тот же уровень самосознания в нас настоящих.
Такой же, какой сейчас свойственен временной личности, что собой мы считаем.

Обретя себя, взглядом пронзив все то, что собой до сих пор представляли, весь мир охватив с запредельем - целостность, её отсутствие, то самое, что порождает желания, что гонит в поиске лучшего, а когда обретается - привыкают или разочаровываются, и думают, что это было не то, продолжают искать, и так без конца.

Всегда не хватает "того самого", и ищут в другом, считая, что уже... (!) вот оно... Но, нет, не оно... продолжают стремиться или грустить. Это лишь способ пустоту заполнять - того, что недостает, что ощущается, но не осознается.

Целостность разом пробел заполняет. Вне вас нет ничего, при всей бесконечности - нет остановки, нет тупика, нет швов в ткани мира - вы целостны.

Цель и путь.
Методы... методов столько, сколько проявлений у человека. Каждое может быть взято за основу, и стать той нитью, что приведет нас к "катушке". Все видимое до полного проявления пропадает в причинах своих. Методы, тем или этим способом, позволяют отслеживать, касаться и двигаться назад, к восходящей, откуда развернуто видимое, вместе с причинами, взяв их за опоры.

Сколько бы не было видов йоги, их можно подразделять на две группы: методы тела и методы умственные.
Это конечно грубо и очень ограниченно. Есть ещё масса промежуточных видов, но в целом, и для удобства, мы примем такое различие.

Главный предмет - как раз методы тела. Ум тоже коснёмся, но, по дороге, там где уместно будет. Главное же - методы тела - самая спорная тема, так как идеи сегодняшних "посвященных" говорят, что тело здесь не помощник, что только низшие виды йоги работают с ним.

Надо ли говорить, какой это бред?

Все виды йоги направлены к одному. Нет среди них той, что выше, или ниже.
Практики сами есть: начальные, средние, в пределах того или иного вида, но не сама йога. Она изобилует в разнообразии, беря за основу те или иные исходные человека. В этом удобство для решивших идти - выбрать то, к чему текущая природа склонна.
Это позже преодолевается: и природа, и даже личность, но стартуют все с твердой почвы, с того, что сейчас происходит, и чем мы являемся, со всеми склонностями и неприятиями.
Выбор - вот что дает разнообразие методов, и не более. Там нет высшего и низшего по отношению друг к другу. Методы тела не исключение. Скорей - преимущество.

А что до низменного - тело последнее проявление человека. В нем отражен принцип духа и всего мироздания. Оно не камень и не препятствие. С ним надо работать, а не подавлять и превосходить. Помеха оно, если кто-то по глупости его "усмиряет", тем самым природу его разрушая. Тело не враг, и не бороться с ним нужно, а сотрудничать. Вот тогда в распоряжении вашем окажется инструмент идеальный, самоведущий и чувствующий нужное. Тело ведь такое же проявление духа.

Многих "адептов" нахмурит подобное утверждение, но вспомним - было и есть лишь единое, самоестественно пребывающее, все что ни есть - лишь его преломления. Не было сторон вне его, откуда могло быть "подброшено" тело. Не было материала вне, и помимо его. Все! Все абсолютно - его преломления.

Их сочетания порождают весь спектр разнообразия. Материя, и телесная в том числе, результат таких сочетаний. Но в вершине - одно лишь единое. Там гаснет все высшее, низшее - все примиряется. Все следствие одной лишь причины. А суть в том, что никакое следствие не отличается от причины его вызвавшей, оно - ее прямое продолжение в развитии событий, и без нее не существует.

Так что, пора оставить искажения - тело обладает таким же значимым происхождением, как и сама глубинная самоисходная. Оно не подброшено "врагами", неоткуда.

А дальше только плюсы.

Тело и ум. Как тропы для дороги, попробуем сравнить.
Ум требует четкой однонаправленности (экаграта) и удержание образа.
А много ли от природы одаренных визуальщиков? Легко ли остановить его рассеянный поток и направлять намеренно лишь к одному явлению, самозабвенно, без капли отвлечения?

Даже древние говорили о том, что природа ума - движение, и останавливать его равно попыткам к прекращению водопада, который есть, и все тут, пока река течет.
Тело, в отличии от ума, стабильно, послушно и податливо при тренировке, "опорно", в отличии от эфемерности мышления и образов, предельно контактно - готовая площадка для усилия, и главное - оно отражает все внутренние процессы. А функции его и форма - напрямую связаны с потоком силы, что оживляет нас, а так же - целостность с активностью всего, вообще - все та же жизненность обеспечивает, и тело то, через чего проходит жизнь следящая за всем - от низа, до вершины.

Нет ни единого движения происходящего без силы, нет проявлений, признаков. Все, от физиологии до высшего, ею регулируется и определяется как таковое. За всяким проявлением стоит ее активность. Телесные процессы, движения ума, всё восприятие, тончайшие блики глубинной психики, а главное - внимание, сам статус того, в котором качестве сознание текущее пребывает.
Оно открыто или связано (глобально или локально), зависит от специфики жизнеобеспечения. У человека, живущего только телом, в пределах цикла своего - оно одно, у пробужденного - совсем другое.

Он внецикличен по всем видам регуляций, самозамкнут, но тем раскрыт, не для конвеера - жизнь-гибель, но к бесконечности - он ей прижизненно тождественен.

Локальность и глобальность. Фрагментарность и непрерывность - вопрос пе-ре-клю-че-ния (!) с одного вида функциональности, на другой.

У пробужденных изменена специфика потоков силы. Вот здесь и метод.
Вся сила, нас в движение приводящая, проходит через тело, и завязана на нем.
Завязана -не связана!
Задействована во всех процессах, все отлажено и движется. Есть способы влияния через тело на ее потоки.
Грамотно подобранные, они выгоняют все к тому, чтоб обеспечение менялось, приобретая форму, свойственную той, что соответствует динамике обеспечения у пробудившихся. Моделируется признак, при котором существует наивысшее из возможных состояний человека.
И это только через тело, не трогая ни восприятие, ни ум.
Когда условия собраны, сознание не замедлит следовать за ними, и раскрывается - больше не локально.

Так, вкратце, это выглядит, детали - впереди.

Ну а пока, о предваряющих началах.
Начинается все привычно и известно - две общие ступени для многих видов йоги - ступень запретов и ступень настойчивых рекомендаций. Они касаются всего.

К рекомендациям, например, относят очищение, специфику питания, сна-отдыха, и прочее.
К запретам - избавление от качеств отрицательных - в мыслях, словах, поступках.

Все это конечно хорошо, но так ли уж категорично?

Кашмирский шиваизм, к примеру, обладает мощнейшей школой, но при этом он не включает первые ступени, считая, что борьба с собой, по сути - ломка, скорее помешает, чем продвинет.
Многие тантрические линии не включают следование запретам и рекомендациям, а тантра по эффективности не уступает йоге (не путать тантру с камасутрой - даже отдаленно не одно и тоже. Да, есть тантра сексуального порядка, но это именно работа, а не разнообразие фантазий, и это единицы направлений вама марги, тогда как тантры более восьмидесяти видов).
Агхора. Ее адепты мирянами считаются чудовищами, и кроме ужаса ничего не вызывают у обывателя, и это при том, что агхора в не ритуальной части обладает сильнодействующими методами, сила которых никак не зависит от морального облика практикующего.

Можно продолжать, но и этого достаточно чтобы понять - нельзя идеализировать систему действий, привязывая ее к "кротости" и "любви вселенской" ко всем и ко всему. Это не помогает делу, скорей - наоборот.
Здесь все прямей и проще.
Если это работает - действующие методы, иначе - подлинные, то оно и будет действовать, будь вы хоть действительно чудовищем.
Если это "вода" - неверно истолкованные, неполные, то можно быть святым при жизни, но им лишь и остаться, усердно практикуя с утра до ночи - гимнастику, по сути - бренд дней сегодняшних.
К сожалению, и это за йогу выдается.

Подлинность метода, даже без знания цели, не только сдвинет по пути вперед, но и начнет формировать искомые результаты, без знания подробностей таковых, каков бы ни был практик по своей природе, характеру, менталитету.
Это как раз одна из причин того, что истинные способы завуалированы.

Практика меняет человека, и наделяет качествами, до того не свойственными. И некоторые, по сути, магия - так может выглядеть в глазах тех, кто не понимает происходящего.

Отсюда осторожность. Одна из её слагаемых, позже о второй.

Предыстория о нравственности и аскетизме, чтоб подготовить идущего к таким "подаркам" без риска злоупотребления. То есть, не техническая необходимость в первых двух ступенях, как заявляется, а хитрость - изменить приоритеты к позитиву у того, кто однажды окажется перед распутьем - идти как шёл или заиграться силами, что сами проявляются при следовании методам.

Некоторые их карою зовут, наградой, или наказанием. Но это так же глупо - как сказать, что ремень движка автомобильного - награда, кара или наказание ему.

Силы - часть формирующейся структуры нового жизнеобеспечения.
Кто далеко зашёл - его они не привлекают. Он знает, что цель - превыше самых мощных сил, и дело не в морали или святости - глобальность бытия и то, что за его началом, откроются прошедшему.

Но есть и отколотые линии, где силы ставятся в приоритет, где методы общего пути разобраны по составляющим и выверены те, и такие их детали, что ведет не к пробуждению, а только быстрому формированию сил различных; пракая-правеша - вхождение в тело другого с полным подчинением, как прижизненным, так и посмертным; бхучари сидхи - наделяет физической силой слона, при обычном телосложении, делая тело само прочным и неподвластным многим воздействиям разрушения, итд, итп. Можно много и долго перечислять.

В качестве примера, без глубокого разъяснения, тренировка рассеивания струи выдыхаемого воздуха, на двенадцать пальцев в горло - приводит к легкости тела, мгновенности, неутомимости, долговечности без износа, полному слиянию сна и бодрствования.
Сознание больше не теряет контроль никогда, будь то сон или явь, касания, как разрушительные, так и исцеляющие, способность не отражать свет по желанию, что делает человека невидимым в самых людных местах (свет обтекает его, захлопывая панораму, исключая разрыв в наблюдаемом образе целой картинки. Она так целой и видится, но без одного присутствующего).

Это, и ещё ряд преимуществ для того, кто просто живет жизнью текущей, не метя на высшее.

И это только один способ, а их множество разной направленности, так, что необходимость таинственности очевидна.

Но это одна причина, есть и другая - опасность для самого идущего.
Личный контроль над теми, кто занимается, не блажь обучающего, не жесть ради строгости.
Речь о способах сильнодействующих, чьё влияние касается "струн" того, что нас оживляет ежемгновенно.
Даже спортивные травмы опасны, но здесь (!) ошибка принятия одного за другое, незамеченная реакция, незнание признаков сотен нюансов - и будь лучше то, спортивная травма, чем альтернатива споткнуться о "шестерни жизни".

Есть масса реакций, что при незнании их природы, способны внимание обмануть.
Они эйфоричны, и не выглядят угрожающе. Лишь прошедший дальше поймет, что происходит, но не тот, кто с этим столкнулся, оказавшись без помощи.

В причинах закрытости разобрались.
Это тоже в самых общих чертах.
Есть масса нюансов, но они не столь важны в дальнейшем.

А дальше, дальше начнем о самих принципах, что лежат в основе приемов, перемен, восхождения.

Жизнь циклична. Есть малые циклы и большие, индивидуальные и общие. Каждое индивидуальное существование подчинено собственному циклу его ведущему. Начавшись, он идет к своему завершению. От одной точки до другой - это один большой цикл данной живой единицы.
Он наполнен малыми переходами - начало, становление, зрелость, убыль, итог.
Те, текут через меньшие - цикл годовой (сезонный), цикл месячный (отличается от календарного), цикл суточный.
В каждом цикле формируется некое качество, себя развивает, доводит до зрелости и передает наработанное в следующий круг.
Все предыдущее ,материал для последующего - цикл с внешним соединяет, и на нем строит специфику жизни - зависимость от элементов, сезонов, активности и покоя.

Цикл конечен по своей механике и фрагментарен по структуре. С фрагментарным же миром, сопоставляя - обеспечивает совпадение со средой обитания-пребывания, как такового.
Функционирует он на оси расхода-приобретения, на всех уровнях, включая физиологию. Это чередующаяся активность отражает прерывность, фрагментарность среды, так и того, кто в ней пребывает, она удерживает в данной динамике жизни. А значит и ум локальный, потому и локален - индивид заперт колесом цикла.

Коварная вещь - она и удерживает живым, но она же и к гибели ведет, по природе своей. Ее не разрушить - без жизнеобеспечения смерть моментальная.
Не разрушить, но изменить, не ломая, и разомкнуть - цикл был собран, есть у него и контакты обратного - то, чем он сам образован, касаясь со своими определяющими.

Но, что это, и , уж тем более, как повлиять на это?

Что - вопрос нисхождения проявлений единого до структур и форм жизни индивидуальной. Можно его разобрать, но это сложно, долго, и менее важно чем вопрос "Как?"

Уже говорилось - нет ни единой активности без силы, не лежащей за этим. Вся активность, что человеком движет, и его хоть как-то касается - это сила, через него же протекающая, а если вспомним: тело - инструмент преломления этих потоков.

Оно - итоговое проявление всего, что хоть как-то его определяет.
В нем сведены все силы и условия его же существования, все их взаимодействие между собой, что по циклам и движет.
Так происходит, пока не вмешается сам движимый.

Как он может повлиять на нечто глубинное, занимаясь лишь телом?

Если мы, находясь на одном краю конвейера и не имея возможности подойти к его началу, прекратим убирать то, что по нему подъезжает - оно застопорится у выхода, накопится по ленте и остановит линию там, куда вы не могли подобраться, но сделали это, не приближаясь.

Мы не можем влиять на жизненность, только на ее течение, распределение, накопление и расход. Но этих механизмов достаточно для того, чтобы задеть нужные струны, и запустить процесс расформирования цикла - начало выхода из фрагментарного к непрерывному.

Мы начинаем с тела, но оно часть условий. Став внецикличным, оно прекратит быть свечей для огонька локального ума, он раскроется.
Говорят дух связан телом в своих проявлениях, им ограничен. Это все так. Но мало кто понимает, что там, где связано что либо, именно там оно и развязывается, хоть это до кричащего самоочевидно.

 

А если учителя нет, но есть обстоятельства?

 

...выкрутился)

 

Как развязать то, что каплю делает каплей, при том, что она океана не покидала? Сначала – общий рисунок, потом разберем по деталям.

Сила. Жизненность. Она – часть активная, материя – инертная часть. Их сочетание, под воздействием высшей, первичной идеи, породило сонм сочетаний, увенчанных единицой, что названа человеком (чело – в вечность).

Сила приходит, задерживается и уходит: чем больше её притекает и дольше задерживается, тем мы прочней, здоровей, долговечней. Это можно линией обозначить. Линию проведём, и у левого края точку поставим на ней, или черточку, слегка отступив от начала. Она разделит нашу линию на два отрезка: малый, что слева и длинный – по другую сторону точки. Это схема притока-расхода силы в самом начале жизни, в младенчестве. Огромный отрезок – то, сколько ее притекает, малый – рассеивание. Точка – то, где одно переходит в другое, на какое-то время прекращая быть поступлением и потерей, смешиваясь и останавливаясь: в этой точке и собрано то, что выглядит нами, и это столь зыбко, как будто случайность. По мере роста, точка от края, смещается к середине, что означает увеличение расхода, уменьшение притока. К половине до середины – это юность: здесь человек ещё молод и свеж, но уже не дите заводное, которое спать не уложишь, есть не заставишь, которое без конца двигается и говорит. Юность уже знает усталость и цену отдыха, царапины не так быстро затягиваются и зубы не обновляются. Середина черты – зрелость: пик формы, он более ранний, чем принято, к общему сведению. Он – ещё юность по сути, то же, что им негласно считается – это более дальнее сдвижение отметки, и это уже увядание: положение за серединой черты. Пик формы: наличие силы и гибкого, прочного тела – все гармонично. А тот образ зрелости, что общепринят повсеместно, это уже и не тонус и не природная атлетичность, это медленное убывание, согласно личному циклу, что начавшись, движется к завершению.

Эту же линию течения силы, в точности повторяет динамика обменных процесов, в частности: усвоение и распад. В детстве и юности преобладает усвоение, дальше баланс к распаду смещается постепенно: он все больше, и усвоение не поспевает, задыхаясь в продуктах распада, что не полностью перегорают и выводятся. Ткани цементируются солями, притупляясь к нервному отклику, кровь яркость теряет, мельчайшие капиллярные сети вообще пропадают: при обилии силы, тело более состояло из материи оживленной, сейчас же оно постепенно (это очень медленно) переходит в материю инертного качества.

Можно не разбирать дальше вехи смещения точки к дальнему краю отрезка, смысл понятен, как и то, что, когда она поравняется с этим краем, отрезок замкнув, с этим так же, объяснений не требуется: поступление прекратилось, уступив место разовому и последнему, сплошному расходу, линия выработана, цикл пройден.

Ранее говорилось, что есть множество видов йоги, а, значит, множество методов продвижения. При всем их обилии и различии, они делятся на стадии, предваряющие средние и продвинутые. Они все, с разных сторон, касаются одних и тех же механизмов, ибо структура одна, но она многогранна, поэтому есть множество линий, через которые можно до нее дотянуться. Все их многообразие сходится к середине, там, где начало, отсчет, точка того: будем мы осознавать фрагментарно или всю целостность себя-мира. Там регуляция и методы разными путями затрагивают одно и тоже, приводя это в движение.

Мы остановились на рассмотрении йоги с позиции тела. Так и продолжим. Начальными средствами мы подготовим себя к более сложному, чтобы не отвлекаться, специфика подготовки будет озвучена применительно к описанию уровня сложности.

Вспомним схему: линия, приток, краткая остановка, расход. Наша задача – уменьшить расход, для начала. Есть специфические приемы: бандхи (связки, замки) и мудры (печати). Бандхи, будучи наработаны, препятствуют силе стекать по местам рассеивания, а их столько, сколько входов-выходов в теле. Препятствуют не постоянно, только на момент выполнения. Мудры – оборачивают течение вспять, при этом провоцируя к смешению различных потоков, что до того отдельно текли. И замки, и печати основаны на особенном напряжении мышц вблизи окон тела и помощи самого тела, выраженной в изменении положения, все это с учетом того, как движется жизненность в конкретном участке, выбранном для воздействия.

Задача приемов – застопорить, задержать и чуть накопить задержанное.

Первое время занятий не будет никаких изменений. Точней, они будут, но столь незаметны, будто бы все по-прежнему. Однако при повторениях и при условии, что выполнение правильное, сила все прочнее удерживается в месте потери, и все больше остатка не ушедшего, по завершению практики.

Первые окна, закрывающие стоки рассеивания, расположены в нижней части тела, там самая интенсивная потеря, из-за расположения, специфики жизнедеятельности и тенденции движения потоков внутри тела. По мере разгона бандх, как замков, сила все больше застаивается, и больше ее остается после занятий, в течении дня уйдет и она – сейчас сам навык подобного действия формируется. Но даже эта времянка изменит физиологию. По мере увеличения накопления силы в нижних частях, она, уходить будет гораздо медленнее, ведь помимо неожиданного для тела остатка, никто не отменял тенденцию поступления, она продолжалась все это время, потому и рассеивание замедляется, так как того, что должно было «выветриться» стало больше, чем норма, циклом установленная – это активное вмешательство в его незыблемое превосходство над управлением жизни, Вы потихонечку «руль,» забираете свои руки. До сих пор вас «вело» беззаботно, а с этого времени начинается неизвестность. Фраза «жизнь в ваших руках» как никогда, к месту.

Сила притекает постоянно, отсюда выше остаток и дольше он сохраняется, и так до тех пор, пока плотность остатка, плюс поступление – и тело не успевает избавляться от непредусмотренного регуляцией наличия, что выше нормы цикличной. Итак, силы больше, но она «не в системе»: физиология рассчитана на строго выверенный уровень, и она не усваивает избытка. Он хаотично наполняет тело. Как это выражается? По местам запирания, на момент занятий начинается ощутимый разогрев – нагнетенная жизненность, не могущая прорваться. По всему телу явные ощущения переливов, и это уже вне занятий, просто в будничной жизни. Все мышцы стали как бы резинистые, некая тугость, наполненность, но не вялость. Тепло неопределенной локальности, оно то там, то здесь, мышцы периодически подергиваются – признак свободно гуляющего избытка, уловленного нервами на каких-то локальных участках.

В животе жар постоянный: там очаг нагнетания, откуда переливы по периферии расходятся. Изменится пищеварение: пища подолгу в желудке застаивается, но без единого признака расстройства, брожения и прочего. Здесь в том дело, что силы, смешиваясь и останавливаясь по месту, начинают потихонечку вспять оборачиваться. У пищеварения своя регуляция – это, конечно, нервы, ферменты, кислота, перистальтика и прочее, но(!) – все это вторично.

Первое движение происходит именно в силе, потом – нервы, потом – плотные составляющие физиологии.

Так вот, спектр силы управляющий блоком органов живота (его имя апана) по тенденции течения движется вниз, и за ним следуют органы: пищеварение, это, по сути, продвижение массы по тракту. Но сейчас условия изменились. Сила задерживается, останавливается, и даже, чуть наверх оборачивается, то, что должно идти вниз, по природе телесной работы, оно притормаживается и оборачивается вспять. Но сами органы не изменились, ни в форме, ни в назначении, отсюда пищевые застои и длительная пауза между едой: голод не наступает. Все это не деструктивно. Кажущаяся ненормальность лишь промежуточное состояние: смена внутренней регуляции, начало «разподчинения» циклу.

 

Нет. Белый шум больше подходит к психическим параллелям, а жизненность --- это стамина, пневма, жива, ци, прана, га-лама --- и масса прочих имён, одного и того же. То самое, что будучи трансформированно позвоночником, становится нервным импульсом

 

Апана застаивается, затормаживается пищеварение. Апана не просто замедляет течение, она смешивается с силой другой, что тоже течение ослабила, из-за общего нагнетания, появившегося в теле. Восходящий поток. Он – часть общей праны (силы) и управляет давлением, тонусом, всеми видами интенсивностей в любых процессах и многим другим. Данный поток тише течет, и замедление служит основой для контактности и смешения сил обеих. Появляющаяся «сцепляемость» – то, что о себе заявляет, когда жар в животе устанавливается постоянный. Смешение и постепенное наполнение сосуда тела, снизу вверх, к голове подтекая. Сил станет больше, время сна сократится, в голове утверждается непрерывная ясность, не та, что после хорошего сна возникает, иная: спокойно- ровная, не меняющаяся, но интенсивно пронзительная, будто ощущение свежести головы, растеклось на все тело. Мышцы тугие, спокойные, но не медлительные: возможность рывка без разогрева и из любого положения.

Чем ближе к голове смесь сил поднимается, тем больше признаков разных, по которым понимается происходящее. Мурашки по спине пробегают, по плечам и груди, иногда возникают ощущения на поверхности кожи и в волосах, как при статике, когда вещь шерстяную или синтетику с себя снимали. Бывают короткие срывы от общей массы силы: они до самой головы поднимаются. При этом ощущается стягивание кожи затылка, боков и макушки, за лбом вспыхивает распирание, краснеют глаза, как при простуде, или контакте с морской водой, иногда проскакивает щекотка, где-то в толще между верхним нёбом и носом. Чем выше к голове подбирается сила, тем чаще все эти признаки возникают, и дополнительные детали вливаются в картинку общую. Когда сила заполнит вас до макушки, то давление за лбом становится непрерывным. Оно не болезненно, скорей, эйфорично. Некоторые путают это с важным сигналом о том, что, якобы аджна –центр сознания, активируется. Но это не так. Это лишь давление там, где жизненность стечь не успевает из-за повышенной плотности. Верхние окна: глаза, уши рот и нос, - они не справляются с массой заполнившей, при том, что к ней прибывать продолжает. Глаза, на период свыкания станут красными длительно. Позже это пройдет. Они – верный знак того, что занятия движутся правильно. По их красноте ровной при отсутствии заболеваний, можно понять, что человек весь наполнен избытком свободным и готов к следующему переходу.

Следующий переход. С него начинается самое главное. Прежде чем говорить об этом, маленькое вступление. До описанных событий, идет подготовка. Устраняются препятствия здоровья и общей функциональности, причем здесь лишь желательность, нет строгости. Иными словами, если есть отклонения, требующие более длительной работы и сложных усилий, они отменяют того, чтобы начать большее. Чем крепче и здоровей человек, тем быстрее и легче пойдет продвижение, но и расстройства, болезни, не критичные для жизни, не повод ждать. Они усложнят, но не остановят начатого, а со временем сами исчезнут. Чем ближе человек к существованию вне влияния жизненных циклов, тем меньше основ в нем, для существования и развития заболеваний, так как любые реакции и процессы связаны с циклами регуляции, и не могут вне их проявляться.

Редко позже, в основном, одновременно, вместе с отлаживанием и укреплением тела, включают вспомогательные методы, прорабатывающие каналы (надис – то же, что китайские меридианы), по которым движется сила: одна из задач – проводимость повысить через эластичные ткани и стимулированные каналы, так устраняют сопротивление тела, перед воздействием новым, доступным, но ему «непривычном». Также ряд методов усиливает влияние на центры сознания и центры регуляции распределения жизненности: это дополняющий фактор привносит в общий рисунок, собирая «картинку» с периферии, в том смысле, что, к этому подошел бы и главный процесс, и произвел бы необходимые изменения, но есть разница. Так, он остановится и дальше продолжится, только при наличии сформированных качеств, из-за отсутствия коих и приторможен, и, вызрев в них, как растение в свой сезон, двинется дальше. Ранняя и дополнительная стимуляция этих моментов не только избавит от долгой задержки, но и до этой вехи, все реакции пойдут интенсивней, как в целостном механизме. Так и подходят к тому, когда сила удерживается бандхами. Разные виды йоги, по-разному определяют данный подход. Смешение праны с апаной (поток восходящий и нисходящий), запечатывание, удержание центра и прочее. Разными способами сюда подбираясь, но пожинают в итоге, одно и тоже, ибо, как нет двух разных желудков, так и структуры тонкие одинаковы для любого народа.

Вот оно и состоялось. Силы сплавляются и наполняют. Слив не успевает за поступлением, сохраняется нагнетенность, избыток гуляет по телу, горячит, вмешивается в различные процессы, так как периодически ухватывается нервной системой. Это пора аномалий. При отсутствии заболеваний могут быть признаки таковых. Жар, сменяющийся ознобом, сон расстроенный, налитая голова, тошнота, ломота и нытьё мышц и суставов как при тяжелой простуде, то вялость, то возбужденность, и ещё масса похожих симптомов. Все это разыграется после того, как ровный период наполнения проходит, ему свойственны лишь комфорт и необычность. Что это? Точно не знак ненормальности. Тело выходит из привычного функционирования. В нём не ломается, но перестраивается все то, что в движение его приводило. Не структура и форма, но процессы, функциональность. Общие частности меняются, следуя большой перемене – изменению в притоке, расходе и сохранении того, что через нас протекая, оживляет. Это главный, большой маховик всей специфики сложной, называемой динамикой телесной жизни, та пружина, что все шестерни крутит, согласно их расположению, ритму и направлению. Измените ее –измените все. Как и к чему происходят перемены такие – это дальше мы и рассмотрим.

Теперь возвращаемся к прерванному. Человек подошел к моменту наполненности. Частностей множество, но они отдельно будут рассмотрены, так проще подать материал. Здесь сделаем важное отступление, но не в качестве предыстории, оно напрямую касается того, что объяснять нам придется прямо сейчас. Ранее говорилось о бандхах и мудрах, что привели к избыточной жизненности. Они управляемы, по сути – мышечные замки. Как на момент гибели организма, у него расслабляются разные мышцы, в сам период агонии, что свидетельство выброса всей остаточной силы. Открываются сфинктеры, глаза пульсируют, уши горячеют, и прочее. Здесь же с точностью на оборот. Те мышцы, что отключаются или трепещут при последней потере, они же задействуются как запирательные инструменты, они тренируются и произвольно используются для предотвращения ежедневной потери, на время, пока человек занимается. Но(!) тексты гласят, что настоящая йога начинается лишь тогда, когда бандхи из контролируемых, произвольных, становятся Самопроизвольными, Спонтанными, Оживают. Вот на этот счет нет ясных ответов ни в книгах, ни в центрах и школах по йоге. Древние риши умолчали о природе явления, собственно, как и о большинстве ключевых составляющих практики, ее механизмах. Ранее, оговаривались причины секретности, они не надуманны – все выверено и практично. Вот сейчас мы, впервые, и рассмотрим природу того, о чем так лаконично нам тексты древности говорят. Итак. Всем, пожалуй, известна такая неприятная вещь, как судорога, сведение мышц. Даже если кто не испытывал, то знает, что же это такое. Мы не тронем причины ее появления, не в общем здоровье, ни в тонкостях нейрофизиологии. Нам достаточно рассмотреть механизм ее проявления прямо по мест, где она возникает, и то, что обзорно и механически сопровождает её. Мышцы подергиваются и схватываются. Такое возникает по двум причинам. Одной из двух. Напомню, мы затронем лишь локальное проявление, а не химию, и не то, что вообще к этому привело. Кровоток понижается, становится медленнее, малообильным, и нервы, не будучи достаточно «разбавлены» влагой, сжимают «обсохший» участок. Так это или нет (а это так), но судорога возникает там, где крови меньше в результате состояния сосудов или воздействия холода, но ни то, ни другое не препятствует прежней нервной активности, она орошает этот участок как и ранее. Ток, не уравновешенный влагой, ткани сжимает. Другое условие – кровь в норме, и в количестве и в проходимости, но теперь сам нервный импульс, снабжающий этот участок, стал более резким и обильным. Такое случается из-за травм, интоксикаций, нарушении в нервных центрах, и другие причины. Объем крови прежний, но сам ток начинает превосходить норму и влаги становится недостаточно для «гашения». В обоих случаях одинаковые условия, но в исполнении разном: активность тока выше из-за крови уменьшенной, либо из-за превосходства его самого: в обоих случаях это нервы, ибо сжать мышцы, попросту, больше нечему. Вот эту мысль придержите! Теперь возвращаемся к обилию силы, бандхами собранном, что тело не может рассеять, и к норме расхода - притока, вернуться. Сейчас силы лишь больше, и она в слегка нагнетенном и смешанном состоянии – так это в жизни обычной, вне занятий. Но на момент практики, когда осознанно выполняются запирания, и уменьшается выброс избытка, нагнетение усиливается. И чем дальше, тем мощнее давление. Именно давление. В первое время сила только застаивалась у мест стока, накапливалась, но сейчас она уже ощутимо давит в этих участках и в прилегающих тканях. Там покраснение и жар, будто приложено нечто горячее. Сила, давя, ткань пронизывает в теснейшей контактности, но покинуть тело она может лишь через окна, потому люди в жизни ее не теряют в огромных количествах, что не сквозит там, где целостно. И, наоборот, при глубоких ранениях, сила быстро теряется, даже если жизненно-важные функции не задеты. Только окна тела, ни больше, ни меньше. Сила давит, пропитывает, но не уходит. Ткань – это не только обильная сетка сосудов, но еще более разветвленная нервная сеть. Нервы, пребывая в прямом и обильном контакте с жизненностью, ее ухватывают. А что делают нервы с мышцами, если они «агрессивны» на каком-то локальном участке? Вспомним про недавно отложенную мысль – спазм! Местный спазм, непатологического происхождения, в данном случае, направленно спровоцированный – мышцы схватываются, и те, что структуру окон образуют и те, что прилегают поблизости, поскольку сила разлита у мест стока и давит на ткани. Чем сильней она давит, тем крепче себя запирает, так как мощнее смыкаются мышцы: вот они – спонтанные бандхи. Те, что в числе первых – нижние. С них началось накопление, они же первые и ожили. Вот то, что, простым языком обозначить возможно как незнакомое, сегодня явление – спонтанные бандхи – не что иное, как спастическая реакция тканей.

Как только такие реакции произойдут, прям в тот момент – занятия усилятся. Плотность потока обращенного вспять, увеличится. Надо ли говорить что спастика возникает лишь на момент занятий прямых, в жизни текущей лишь то, что и было: признаки перестраивающегося жизнеобеспечения, что описаны ранее. Поскольку добавился фактор, который усилить сохранение, жизненность начнет подниматься быстрее, в том смысле, что общая плотность избыточности возрастет многократно, и эффекты проявятся в местах верхних окон. Они до сих пор пропускали поток, хоть и не полностью, из-за его превосходства над «мощностями», но теперь он в двое усилился, и начинают реагировать ткани: челюсти сжатые, периодически схватываются, горячеет и щекочет в глуби ушей, глаза краснеют сильнее, испарина появляется у корней волос, жар в носу и во рту: все «кричит», что не в силах обеспечить прохождение всей массы притока. Именно потому и в самом корпусе, мощь распираемая сама себя, давит на всю периферию, ища слива. Повторения лишь умножают эффект. Идя к критической массе своего накопления, он провоцирует то же, что и по месту первой спонтанности...

...Однажды, в очередные занятия, вы обнаруживаете что происходит «некое нечто». А именно: завершив все и собираясь подняться и заняться делами обычными, вы, вдруг задерживаетесь, замечая что что-то не так, что-то происходит. Замерев и прислушавшись, вы поймете, в чем дело. А оно в том, что очень медленно и одновременно, сокращаются мышцы живота, ребер, некоторые мышцы спины – все, что участвуют в выдохе, и прилегающие. Тело делает медленный выдох. Именно тело, не вы! Вы заворожено лишь наблюдаете, как грудь плавно опадает, без единого рывка, живот медленно вдавливается, из вас выталкивает воздух, то есть, это даже не выдох-то, толком. Вот так, плавно и мягко, оно выжмет все, что было в легких, само, чуть дожмет: воздуха нет, и мышцам двигаться дальше некуда – пиковая точка полного выдоха, какой вы сделали бы только с усилием. И здесь резкая перемена. Все до сих пор шло плавно и мягко, но, дойдя до пиковой и, по сути, тупиковой точки, все мышцы, участвовавшие в выдохе – схватятся. Одномоментно, резко, мощно. Вроде и не было уже никакого остатка, но при таком рывке, найдется, что выжать ещё. Вас сожмет так, как намеренно вы и не сможете, а если и попытаться, собрав все усилия, то сердце откликнется молнией дискомфорта. Сейчас же – нет. Ничего болезненного, при мощнейшем давлении. Периферия отреагировала. Нижняя спастика разлилась и поднялась: охвачен весь корпус при полностью пустых легких. Тело настолько сжалось, что стало как доска – от таза до горла. Немного отвлекаясь, можно сказать, что вот этот эффект, становится в дальнейшем условиями, при которых, находящийся в самадхи не заваливается и не обмякает. Он удерживаем собственной мускулатурой, выровнен и прочен.

 

Выходит способность к визуализации зависит от способности останавливать процесс рассеяния потока?

Как натренировать способность к визуализации?

 

Если заходить с этой стороны, то -- да. Но она поддаётся и тренировки внимания. Причём, в случае успеха, можно быть уверенным, что и течение потока замедлилось --- эти процессы взаимосвязаны, как колесо велосипеда, через цепь, с педалями.

 

Если рассмотреть образовавшийся мышечный корсет и расчертить его по сегментам, его составляющим, можно заметить, что это несколько замков, которые до того по отдельности осваивались и нарабатывались до их полного «оживания». Сейчас они существуют одновременно. Нижние замки: корневые бандхи и мудры: мула, ваджра, маха, ашвиньи и верхняя – уддияна. Нижние охватывают спазмом всю площадь ниже пояса, уддияна идет от живота и до ключиц. Многие считают, что она локализована лишь животом, но это не верно. Она там выражена сильнее, но охватывает весь корпус. Кто не знает, ее выполняют, делая полный выдох, затем, мгновенно перекрывая горло, втягивают живот, а грудь поднимают. Картинка без деталей, но достаточна для общего понимания. Это задержка дыхания без воздуха в легких, с втянутым, почти до спины, животом. При этом внутри создается давление отрицательное: образуется тяга извне к центру, при продвинутом освоении ощущается, что живот сам в «спину влипает», и периферия корпуса испытывает воздействие втягивания изнутри. Это отдельная бандха, как говорилось – уддияна (взлетающая, парящая), о ней говорят что «лев уддияны, побеждает слона смерти». Реже можно встретить иное высказывание «одной лишь уддияны достаточно для освобождения», древние ничего просто так не говорили.

Вроде известная практика, так в чем же здесь дело? То, что преподается по йога-залам, описывается в современных книгах – это можно назвать, уддияна лайт. Упрощенная форма, без важных деталей. Там акцент ставится, что это упражнение для живота, тогда как она охватывает весь корпус, и, по сути, сама форма её – это раннее моделирование того качества, что выше описано, когда тело сжимается его же собственной мускулатурой, и практик испытывает ощущение, будто его удав сдавил. Никакого собственного напряжения: полное ощущение постороннего воздействия – признак того, что бандхи ожили. Дальним состояниям восхождения соответствует ряд телесных реакций, так тело реагирует на изменения в течении силы. Бандхи, когда намеренно воспроизводятся: это способ искусственно копировать те же условия, и тем провоцируя их постепенное проявление, а значит и то, что в таких условиях возникает и выражается. Так что известная всем уддияна – гораздо большее, чем часть тренировки на стройность и разогрев.

Мы подошли к моменту, когда сумма всех бандх тело схватила, всех, кроме верхних. Сила, стремясь к верхним окнам, не покидает их столь же интенсивно, так как их пропускная способность не рассчитана для такового, плюс(!) глаза плотно закрыты и так же сжат рот. Из остающихся окон: лишь уши и нос. И там, и там жар ощущается, глаза так же разогреваются, а наполнение жизненностью начинает вовлекать ткань в сокращения: мощно сомкнутся челюсти. В йоге это не изучают, потому как древность спрятала данный замок, но даосы о нем говорили, так, челюстным, и называя его. Кожа головы сильнейше стянется, уши чуть приподнимет и прижмет к голове, лоб наверх закатывается, спазмирует затылок: все это переливы потока в местной нервной сети.

Спастика. Она началась в низу и расползлась до самого верха – след, оставляемый силой. Пока она охватила периферию в стремлении прорваться, при этом плотность наращивая, и постепенно распространяясь на ткани, что глубже, на ее дороге к «побегу». Проходя изнутри через шею, она начинает сводить мышцы полости рта. Его донная часть оттягивается, отъезжая вниз и назад, при этом язык, закрепленный на ней, полностью переворачивается. Он верхом своим дотрагивается до задней горловой стенки, а кончиком упирается в дальний край нёба. В таком положении он начинает давить на него, размягчать, проводя жар и усилие нажима. Все это время, человек бездыханно так и сидит, охваченный скованностью собственных мышц. Если он выполнял некие способы, чье содержание было верным и подлинным, но не знал о последующем, такой оборот напугал бы его, в панику вверг. Его сжало, выбросив воздух, и так и схватилось. Попытка освободиться не помогает. Выгнуться, дернуться произвольно – он словно к столбу привязан. Но на самом деле в этом нет угрозы и ужаса. Происходящее образовалось из вашей же собственной силы и на нее опирается, и пока не превосходит ваших текущих возможностей, ведь цикл ещё властвует, он не ломается, а медленно полномочия сдает, переходя в новую регуляцию, потому, тело себя не убьет. В явлении нет патологии, и когда достигнут предел личной выносливости состояния, спазм сам отпустит. Откроется горло и, как только первый воздух вольется, вся прочая спастика опадает, и легкие заполняются полностью сами собой, без отдышки и судорожных глотаний, без учащенного пульса и помрачения, будто и не было этого только что. Новая жизнь. Иной способ существовать. Это не подвиг выносливости, не занятия по усилению и наращиванию, это – изменение! Изменение самой природы вашего личного бытия. Это пугает, волнует, ошеломляет, но ничего из этого при правильном выполнении не в состоянии вам повредить, это на вас здоровом выстраивается и не является искажением нормы, только ее вариацией, предусмотренной вашей природою: вы не создаете ее из ничего, она уже есть, вы лишь переключаете «тумблер», потихоньку и плавно. Человек –не волшебник, он не в состоянии извлечь из себя то, чем не располагал.

Сейчас все занятия сводятся к второстепенным методам: вспомогательным и усиливающим, а главное – повторение вот этих заходов. По счету большому, и одних их хватит, прочее лишь ускоряет, но необходимым теперь не является. Признаки кажущейся дестабилизации могут усилиться, но никогда до критичного, глаза дольше красными остаются после занятий, и прибавляется ощущение, словно обветренности, будто они стали чуть больше чувствительны к воздуху: их сила немного обсушивает, к голове натекая в количестве чрезмерном, но и это выравнивается и проходит.

Повседневное состояние в данный период занятий будет «разобранным», но, в то же время, он начинает наполняться и положительными моментами. До всего этого, вы познакомились с ясностью. Потом она «потерялась» в хаосе преобразования. И вот сейчас, потихонечку в жизнь снова привносится сила. Но уже не тугими мышцами, уже легкость обозначается, по мере уменьшения реакций малоприятных. Снова ясность появляется в голове, и она ею не ограничивается. Будто за пределы выходит. Все вокруг становиться ярче и четче: огненней все цвета, даже черный пылает, резче все линии контраст – мир толи сам интенсивнее прорисован, то ли это в видении вашем, понять нет возможности.

Баланс изменений смещается к выравниванию. Сил станет больше, ткань – проводимее, ум – оживленней. Сны будут яркими и внятными, отдых – короче, общий вид – посвежевшим неимоверно. Сами занятия, сводящиеся к повторениям одного и того же: каждый заход, когда сковывает тело, зубы, глаза, голову стягивает, - в этот момент сноп искр перед внутренним взором взрывается. Яркие всполохи, блики, мелькания. Вес пропадает, чувство парения. По завершению, вы не поднимаетесь даже с места – вас словно подбрасывает – никакого сопротивления в ногах, чувства скованности, собственного неудобства, зажатостей: все легко и «разглажено», а когда общий спазм отпускает, вас словно из ведра живой водой окатили, «светитесь»; при нарастающем усилении, мощи, ей не сопутствуют ожидаемые явления. При повседневных делах дыхание не глубже и чаще, но напротив – замедленно, неглубоко. При повышении нагрузок оно не увеличивается, а уменьшается больше и больше: вы в гору подняться сможете без отдышки, с ровно и тихо бьющимся сердцем. Те случаи, когда нечто оптимизирует вас, собирает, увеличивая все показатели, они же заставят замирать все «жизнедающее», при этом не теряя ни в прыти, ни в реагировании, ни в силе. Свидетельство, что жизнь предыдущая отступает, отступает, но не рушится – смена полярности. То, что было скрытой изнанкой, выходит наружу, замещая текущее, ведь это новое, оборотная и большая сторона того, что до сих пор вас вело.

Дальше – больше. Во время занятий сила, поднявшаяся до головы, ищет выхода, не имея возможности быть выведенной через оставшиеся окна, как мы помним: уши и нос, - все прочее – заперто. Она течет, вовлекая ткани в переплетение реакций сжатия и растягивания: сила сама выстраивает процесс своей проходимости и структуру, которая позволяет этому происходить. Язык, упершийся в верхнее нёбо, через несколько дней его край отгибает. Это происходит мгновенно, скачком. Вы даже не осознаете произошедшего, просто окажетесь перед фактом. Резкий отгиб со звуком короткого скрипа. Даже покажется, что нечто порвалось, хоть боли не будет. Невольно можно прерваться, дабы в слюне красный цвет поискать, или вдыхая, ощутить запах, вкус, крови во рту. Но их не будет. Отсюда откроется новая веха. Челюсти и глаза сожмутся сильнее, как и общая нижняя втяжка телесная, будто узлы затянули потуже. Давление за лбом мгновенно спадет.

Заслон отворен, и окно носа ближе и шире для силы: его препятствие току, порождало ощущение распирания. С этого времени язык начинает проталкиваться поступательно в верхнюю носоглотку. В нем – проток, через который сила движется интенсивно. Она стремится к окну, но делает это через язык, таща его или толкая перед собой.

 

Вот здесь, прежде чем прочее показалось «мало нормальным» одну деталь стоило бы прояснить. Язык заворачивается. Многим приходит на ум сравнение с расстройствами и заболеваниями. Вот только нет болезней, при которых он смог бы к задней стенке горла прижаться: дно рта не позволит и уздечка подъязыковая. Сейчас, как говорилось, спастика ткань оттянула, как раз ту самую, что крепит язык: за счет этого он перевернулся, а не сам по себе.

Сама форма такого его положения – только начало для главного. Полная версия: его прохождение к входу носа с его запечатыванием. Изнутри. Эту печать именуют кхечари (блуждающая в пространстве, небесная страница), тайлабья крия (примерно как – действие, уносящее в высь), вьема чакра (языковое кольцо), петленосец и тд. Известна она и за приделами Индии. Мост сорочий в даосской алхимии (в полном его выполнении), славянский «подвес» (можно найти в теэниках спаса фрагмент, так и не объясненный, о том, как удаляя воздух из рта, тем прилепляют язык, его спинкой, к верхнему нёбу, по всей длине его. Это точная копия, что в Индии мандукья зовут – печать лягушки, это лишь начальная стадия. Далее, вспомогательными приёмами, язык скользит по поверхности нёба, кончиком продвигаясь к дальнему краю, пока за него не проникнет. Далее тянется к входу в лицо, что сразу за носом. Это – полный подвес).

Важность кхечари двойная. Она – часть процесса, но и самостоятельным значением обладает. Последнее линию породило в которой, минуя естественность, язык искусственным образом удлиняют: вытягивают, тряпкой обматывая, делают втирку топленого масла, раз в определенный период подрезают уздечку, на толщину волоса, обрабатывая края ранки солью с травами, что не дают срастаться сплошь, но лишь края заживляются. Так, за отведенное время достигают и гибкости, и длины. Потом начинают осваивать его заворачивание и вправление за край нёба. Долгий процесс, и он пожинает лишь часть эффектов печати. Печать способствует стимуляции центров сознания, что в голове расположены. Усиливает ток нектара и его усвоения: тема отдельная и дальше затронем её специально. Перекрывает два боковых канала, из которых, жизненность растекается, приводя нас в движение ежемгновенно, как раз за носом и сходятся: будучи перекрытыми, они жизнь не поддерживают, но и вреда от этого не происходит фатального – развивается стазис глобальный, что свойственен продвинутой практике медитаций. Это основные значения данной печати как явления самостоятельного, вне процессов, что ее образуют, когда сама из них появляется. Как бы серьезным и нужным не казалось воздействие, для продолжения, все равно предстоит пробуждать то, что будучи начато ранее, само ее образует. Так что, кто дальше нацелен, чем малые силы, и дальше работать продолжит, и это при том, что, пойдя, от начала – естественностью, вы избежите опасных вмешательств, требующих больших знаний, чем можно найти в оставленных текстах. К тому же, естественность пробуждает то, над чем пришлось бы отдельно работать. Падкость на малые силы заставляла искать пути обходные, так и возникло направление это, в целом ущербное и малополезное для того, кто высшими практиками интересуется.

Любопытствующим энтузиастам можно сказать прозаичнее:

Да, есть схемы подрезок, массажа, присыпки, но это очень общая картинка. Нужно точно знать специфику самого подрезания, иначе есть риск нарваться на неприятности, например нарушение артикуляции или слюновыделения. И это не всё. Допустим, удачно проделано удлинение, но дальше момент укладки наверх. Попробуйте коснуться пальцем дальнего края горла или нёба: тут же сильнейшая реакция тошноты – эффект двух пальцев на корень языка. Средневековые шпагоглотатели, длительно гасили такую чувствительность, тренируя себя гусиным пером. Но верхние слои носоглотки недосягаемы, а тошнота возникает при контакте не только с видимым краем, но и тем, что подальше. Древние использовали растирку на травах и смолах, что снижала чувствительность, а потом и вовсе ее отключала. Но этот рецепт бесполезно искать. Сегодня можно попробовать сонации ново или ледокоина. Это предположение. И даже если поможет, когда прекратится воздействие, вся чувствительность разом вернется, и небезопасно, если спазм тошноты разразится, когда язык наверх размещён, помимо этого отгибался край нёба. Подходящим предметом он оттягивался к передним зубам. Постепенно, пока не откроется полностью. Верхние слои проминались, горло тренировалось, чтобы удерживать нужное напряжение. В случае спонтанной кхечари (какой она и должна быть) вопрос уздечки решался полным переворачиванием языка, на его спазмирующем основании, тошнота гасилась реакциями анестезии, возникающими при данном процессе – напряжение спазма само блокирует нужные нервы, расталкивая и пережимая соседние ткани, длина языка увеличивалась за счет жара и растягивающего движения, возникающего произвольно. И то, в данном случае не возникает необходимости к чрезмерной длине, в виду того, что ткани носоглотки тоже спазмируют и распахиваются на встречу продвигающемуся языку. Часть пути этой реакцией сокращается, та часть, что искусственно деформирующие вынуждены огибать, без прямых и сокращений. Далее – спонтанное становление само и выводит к следующему витку развития, а искусственная форма готова сама своими значениями. Большее нужно вытягивать усердной работой. Максимум пожинаемого – джала самадхи – форма транса «подвешанная» на нектаре и перекрытии путей жизни для силы. Оно не дает доступа к высшему. Лишь силу во снах, длительное сохранение тела без признаков жизни под землей, под водой. При длительном выполнении развивается то, что именуется кайа сидхи – телесное совершенство – сила, здоровье, молодость, ясность, и независимость от еды и питья, поскольку нектар исключает саму причину телесной потребности к восполнению. В случае спонтанного становления, эти же вещи сами собой присоединяются по дороге, не как цель, но лишь как признак происходящего. Смотрящий дальше, не придает им значения, кроме как знаки для понимания специфики в практике. Линия практики общая, но есть нюансы, в текстах не оговариваемые, та самая индивидуальность развития, с ее «личными переливами».

Вот после таких пояснений можно вернуться к тому, где остановились. Итак, спастика, расползаясь кверху, проходит по шее и, производя все, ранее описанные изменения, упирает язык в дальний край нёба. Под воздействием давления и жара он отгибается вскоре.

Вот здесь язык начинает делать движения, которые послужили причиной одной из трактовок названия – страница. Он край нёба захватывает и давит на него сверху вниз, в сторону передних зубов, давит сильно и жаром «растапливает» плотность тканей. Так многократно, при каждом заходе, все повторяется. Он перелистывает будто. При этом, медленно, но неизменно, он «проползает» все дальше и выше в сторону носа. Все это не отдельное действие, оно не начинается самостоятельно, это то, что начинаясь внизу, наверх поднималось. Динамика изменения механики языка – это кульминационная фаза, точка фокусная, тех процессов, что в движение приведены. Как пена на гребне волны от самой волны отличается, но при этом является ее вершинной динамикой, и зародилась она не здесь, на краю, а у самого основания, когда волна поднималась. Она равна любой ее части, и все их в себе выражает. Так нижнее проводит себя же, и добравшись до верха, выстраивает основание, которое даст разрешение процесса – следующий виток движения, то, во что перейдет он и к чему стремиться сейчас. Нет разрозненного – продолжающее себя усилие единое. С момента, когда бандхи ожили, сам статус занятия поменяли. До сих пор вы делали это, теперь – оно вами занимается. Самовыстраивающаяся реакция. Каскад переходов, опор, продолжения. Раз начата – она разворачивается к своему результату, и даже не имеет значения, насколько осведомлен о нем сам человек, главное – подлинность методов и знание признаков текущего прохождения пути, тогда адресат неизменен. Усилия ваши служили стартом, в дальнейшем же, каждый отрезок происходящего, сам на себя опираясь, себя же и продолжает в следующих изменениях, возникающих на основаниях предыдущих, выработанных и окрепших, ставших «площадкой» либо освоенных – функциональных. В том их различие. Одни несут качество – действующие, другие – структурой становятся для выражения нового качества. На волне равнодействующей, пересечения всех сил в деле участвующих, движение происходит вперед.